Оглянемся назад – на сто лет. Именно тогда, во время Первой мировой войны, в тыловом городе Саратове начал издаваться еженедельный сатирическо-юмористический журнал «Бич». Редакция призывала читателей спрашивать издание только у газетчиков, в уличных киосках брать его не хотели – как бы чего не вышло. Откроем его пожелтевшие страницы.
Слова «очередь», «выпить», «отсидел» пишутся в кавычках. Они приобретают новый смысл, с которым будут потом употребляться десятилетиями. Да и слово «бич» в другом смысле еще не употреблялось. Итак, Саратов век назад – с длинными очередями за продуктами, дороговизной, бешеными ценами на жилье, которые устанавливали домовладельцы. И как же без спекулянтов в такое время? Один из сотрудников с псевдонимом Колючка пишет:
«В Самаре, по сообщениям газет, во время ливня сбежал из аквариума крокодил. Полагают, что он уплыл в Волгу и вниз по течению скоро прибудет в Саратов. Местные крокодилы-спекулянты готовы к встрече с ним. Кто кого проглотит?»
Под рубрикой «Осколки саратовской жизни» повествуют о некоем Шмыгле, который отсидел срок в тюрьме за отравление денатуратом бедного люда. И снова занял первое место в благотворительном обществе пособия детям воинов. Однако ждут, что Шмыгля отсюда скоро попросят – и не за денатурат.
Царит сухой закон. И страницы пестрят информацией о торговле спиртом из-под полы. Этим занимаются врачи и граждане, далекие от медицины. Как только не исхитрялись жаждущие саратовцы: «По делу о подложных рецептах на спирт один из служащих при конторе «Почты» сидит в тюрьме уже третий месяц. Фабриковались рецепты за подписями врачей, удовлетворяя свои требования, а также хозяина и его приятелей». Еще один провизор угодил за решётку «за продажу из аптеки на Дегтярной площади одурманивающей смеси для любителей выпить». Сотрудник «Бича» пишет фельетон о том, как ураган перепутал все вывески в городе. «У конторы дантиста П. Ритова лежала дощечка с надписью: «Здесь же можно купить на закуску и солёные огурцы». А вывеска с надписью «Убежище для неспособных к труду» валялась у дверей городской управы.
Странный это, по нашему представлению, журнал. Скорее печальный, нежели смешной. Наряду с объявлениями «Где наводить справки об убитых и раненых» и черной доской, на которой фамилии наиболее крупных спекулянтов продуктами, рифмованный «раешник» под заголовком «Ешь меня, толстокожий!». «То купец на обывателе верхом, то неожиданно обыватель мчится под купцом – сам потный, красный, вид растерянный и ужасный, похож на дикого осла, а раздет купцом догола».
И, конечно же, новое явление в российской жизни – очереди. Именно там появился на свет один из героев Колючки:
«Я родился в очереди. Мать упала в последние минуты родов около самого входа в городскую мучную лавку. Занявшая место женщина перекрестилась и прошептала:
- Слава богу, еще одно местечко освободилось.
Мать привели в чувство в участке, потому что амбулатории вблизи не было, а в родильном доме отказывают в приеме рожениц. Когда мать очнулась, она попросила отнести ее обратно в очередь – ей жалко было терять свою долю муки. Кто-то предложил отнести туда меня: «Пусть привыкает!»
А что, дело! Такая привычка ему в жизни явно пригодится. Ещё один остряк под псевдонимом «Ре-ми» пишет о Чёрте, который решил отметить грешников-спекулянтов. Хотел было рога приделать – так обманутые мужья обижаются. И наградил нечистый их хвостами. Как спекулянт – так и хвост, как хвост – так и спекулянт.
Хотя военная обстановка совсем не мешала кому-то и наслаждаться жизнью. Фельетонист туманно пишет о «уездном городе в нескольких часах от Москвы», обывателям которого памятен случай, когда от одного из начальствующих лиц гости расползались на четвереньках на улицу. Публика с завистью смотрела и глотала слюнки. Блюститель порядка только издали благодушно грозил пальцем».
Досталось на орехи и саратовской Лиге против роскоши, которых карикатуристы журнала изображали не иначе как в виде расфуфыренных дамочек. «Бич» утверждает, что дамы из неё никак не могут побороть свою любовь к тому, против чего решили бороться. И даже новую моду надевать золотой браслет на чулок они изменили - фланируют по Немецкой улице, надев золотые браслеты под чулок.
Рядом помещается и реклама – как же без неё? Некая мадмуазель Леони предлагает публике изобретённый ею эликсир «Лилия» для восстановления и укрепления бюста, мыло «Кармен», удаляющее морщины, кольдкрем «Акация» для эластичности кожи. Видимо, покупательницы находились.
А как вам нравится такой заголовок: «Убийца!» Кто это? Всего-навсего городской трамвай. «Разве это не преступление – заставлять обывателей атаковать толпами вагоны и цепляться за подножки подобно акробатам, каждую минуту рискуя жизнью. Трамвайные служащие глумятся над публикой, сбрасывая её с подножек и устраивая бешеную погоню за вагонами, останавливая их дальше законных остановок». Так и вспоминается стихотворение Владимира Маяковского, правда, в защиту не публики, а трамвая: «Каждый трамваю подгадить рад: лезут на буфер, висят, как виноград…»
От «Бича» попадает и тем, кто продаёт скверный товар и, как бы сейчас сказали, предоставляет некачественные услуги – например, дантистам из 1-й зубоврачебной школы, которые сначала берут с пациентов деньги, а потом дёргают здоровые зубы. О спичках «Сфинкс» пишут так: «Это спекулянтский фокус: за 5 коп. вы приобретаете коробочку с невоспламеняющимися палочками. На этикетке надпись: «Безопасные спички». Это верно. Если спички не горят, значит, они безопасные». Как говорил народ, пять минут вонь, потом огонь.
И опять реклама. Нанятый рифмоплёт, воодушевлённый рифмой «чай-Китай-рай» какими-то сомнительными виршами восхваляет товар:
Чай «Сарпеха» из Китая,
Вот – путь верный в двери рая,
Вот – подарок для солдат,
Лучший выбор из наград!
Так и вспоминается Александр Твардовский: «Мы здесь вовсе не желаем шуткой той блеснуть спроста, что, мол, рай с передним краем это - смежные места».
Слово «купить» вытеснено другим - «достать». На страницах «Бича» влюблённый молодой человек обещает очаровательной брюнетке подвиги: достать спирта, полпуда сахара, простоять двое суток в очереди… Реалии современной «Бичу» жизни – и в играх детей: «Петя, давай в дороговизну играть!» «Как это?» «А вот как! Ты приди ко мне и дай мне 10 копеек. А я тебе ничего не дам!» А мальчик Володя выбросил из окна Марусиных кукол: играли в жильцов, которым алчный домохозяин поднял плату за квартиру, а потом вышвырнул за неплатёж.
Подходит новый год – 1917. Закрывается последняя страничка «Бича» - не то в библиотеке, где я его листала, нет следующего экземпляра, не то даже неутомимому Колючке оказалось не над чем смеяться. «Русский смех, по общему утверждению, не носит печати веселья, - пишет сотрудник журнала, - и, обыкновенно, является смехом сквозь слёзы».
Татьяна Саблина
Journal information